Главный храм Баальбека, «города Ваала», построенный в незапамятные времена, был посвящен арамейскому божеству Баал-Хаддату, владыке земли и плодородия, богу молнии и грома, который был властен послать дождь на поля, чтобы зрел урожай, и ливень, чтобы этот урожай уничтожить. Голова бога была увенчана лучами, во времена Селевкидов его отождествляли с богом Солнца, и потому храм Баал-Хаддата стал храмом Юпитера Гелиополитануса. Его перестроили и расширили, число паломников росло, и получивший известность храм дал новое имя городу — Гелиополис.

После завоевания Ближнего Востока римлянами значение Гелиополиса продолжало расти. И не только потому, что здесь был храм Юпитера-Хаддата. Гелиополис контролировал плодородную долину, богатую пресной водой, лесом, виноградниками, был крупнейшим перевалочным пунктом для караванов, следующих от побережья в глубь страны, кроме того, он служил военной базой римлянам. Отсюда выходили в походы против Парфии римские полководцы.

В 116 году к оракулу храма Юпитера в Гелиополисе явился император Траян. Он решил проверить всеведущего прорицателя и вместо вопроса передал ему чистую табличку для письма, завернутую в ткань. В ответ он получил точно такую же; это уверило императора в проницательности оракула. — Так каким же будет окончательный ответ? — спросил император.

Траяну выдали связку сучьев, завернутых в тряпку. На следующий год император погиб в Киликии. Тело его сожгли на костре из сучьев. Предсказание сбылось. Так гласит предание. Конечно, император мог и не погибнуть, и тогда те же сучья можно было истолковать иначе. Но важно другое: ко II веку храм в Гелиополисе стал настолько известен в древнем мире, что к оракулу его обращались даже римские императоры. Император Антонин Пий (138—161) приказал вместо старого храма Юпитера начать сооружение нового храма, крупнейшего в мире. Оно потребовало громадных денег и множества рабов. Внимание римского двора к строительству в долине Ливана подогревалось еще и тем, что в эти годы сами императоры Рима не были чистокровными римлянами: Септимий Север породнился с ливанским домом Юлия Бассиана Эмесского, и его сын, император Каракалла, был уже наполовину ливанцем. И для следующих императоров династии Северов далекая ливанская долина перестала быть чужой, это был дом их матерей и жен. Мать Каракаллы, умная и властная Юлия Домна, помогала своему мужу Септимию Северу, а потом и сыну управлять государством.

В Риме появляется много ученых и государственных деятелей из Ливана и Сирии. Предприимчивые потомки финикийцев захватывают в империи ключевые позиции. Ливанцы и сирийцы командуют легионами, торгуют, заседают в сенате. Каракалла и его мать писали слово «Гелиополис» на своих монетах. При них и развернулось в полную силу строительство, начатое Антонином Пием. Храм Солнца, да и весь акрополь, перестроенный императором, приводил в восхищение путешественников и пилигримов. Ничто не могло сравниться с этим акрополем во всей Римской империи, даже в самой столице. И через много лет, когда Баальбеком завладели арабы и превратили акрополь в крепость, они были уверены, что построил его великий царь Соломон. Ведь никто, кроме Соломона, не обладал властью над джиннами, а кроме джиннов, никто не мог бы построить такой храм.

Акрополь не был полностью отстроен. Строительство его затянулось, и солдатские императоры, правившие империей в годы ее заката, не могли, да и не желали вкладывать бешеные средства в создание храма. Но храм был настолько близок к завершению, что уже при Каракалле он начал действовать, и мало кто догадывался, что первоначальные планы архитекторов не были полностью осуществлены и храм был возведен менее пышно, чем хотелось Каракалле.

Громадная лестница, на которой мог разместиться целый легион, вела к колоннаде главного входа в акрополь. Арка входа, украшенная скульптурами, была высотой пятнадцать метров и шириной десять. Пройдя под ней, посетитель попадал в шестиугольный двор, также окруженный колоннадой. За ним находился еще один главный двор акрополя. Этот двор занимал больше гектара. Посреди него возвышался громадный алтарь. Колонны, окружавшие площадь, ценились чуть ли не на вес золота. Эти порфирные колонны были вырублены в каменоломнях Египта, неподалеку от Красного моря. Их обработали и отшлифовали в Египте, затем приволокли к Нилу, на баржах переправили в Александрию, потом перегрузили на корабли и отвезли в Бейрут. Из Бейрута снова волоком через горы в Гелиополис Такие же колонны найдены в Риме и даже в Пальмире. Они невелики по сравнению с колоннами храма Юпитера, но все-таки весят несколько тонн. Очевидно, транспортировка на далекие расстояния тяжестей такого масштаба была вполне под силу древним.

Замыкал главный двор храм Юпитера — центр акрополя и всего Гелиополиса. Храм стоял на громадной платформе, которая покоилась на плитах Каждая из них равна двадцати метрам в длину, пяти в высоту и четырем в ширину. Вырубить и доставить к месту строительства такую плиту было нелегко, но этому есть объяснение. Под храмом располагались обширные подвалы, и плиты служили им перекрытиями. К тому же район Гелиополиса подвергался частым и сильным землетрясениям (впоследствии они разрушили большую часть его храмов). Поэтому было решено соорудить основание храма как можно более мощным Но объем работ оказался не под силу даже лучшим строителям Римской империи. Только три плиты были уложены в основание храма. Они и получили впоследствии название «трилитон». Каждая из них весит почти тысячу тонн, и из каждой можно соорудить здание длиной двадцать и высотой пятнадцать метров, со стенами в полметра толщиной.

Внимательный наблюдатель заметит, что в основании храма должна была лежать четвертая плита. Ее место занято несколькими плитами значительно меньшего размера. Однако оказалось, что четвертая плита существует — она находится в каменоломне неподалеку от Баальбека. Вес ее превышает тысячу тонн. Плита столь велика, что взобравшийся на нее человек кажется муравьем на чемодане. На плите можно заметить многочисленные следы зубил, которыми тысячи каменотесов обтесывали ее бока.

На платформе, образованной плитами-гигантами и их меньшими сестрами, стоит храм Юпитера. К нему ведет лестница в три пролета. Храм обнесен колоннами, которые, хоть и не столь известны, как плиты трилитона, но заслуживают, чтобы о них здесь упомянуть. Диаметр колонн — около трех метров. По высоте они превышают двадцать метров, то есть шестиэтажный дом. Каждая сложена из трех частей и весит ненамного меньше, чем плита, причем каждая увенчана колоссальной пышной капителью, держащей многотонные фриз и карниз. Колонны так прекрасны, что один современный французский писатель сказал: «Если бы их не было, то было бы меньше красоты в мире и меньше поэзии под небом Ливана».

Внутри храма стояла золотая статуя бога. Античные авторы пишут, что был он юн, безбород, одет в тунику колесничего, в правой руке держал бич грома, а в левой — молнию и сноп пшеницы. В дни ежегодного празднества статую выносили из храма на плечах самые знатные жители Гелиополиса, которые долго готовились к этому дню, обрившись наголо, блюдя пост и воздержание. В сокровищнице храма были спрятаны также священные черные камни. Храм был богат, известен как ни один другой в Римской империи. Его жрецы владели обширными землями, рабами, подвалы храма были заполнены зерном, вином, маслом и другими товарами.

Слева от храма Юпитера и чуть пониже его стоял другой знаменитый храм акрополя, храм богини Венеры. В наши дни этот храм ошибочно носит название храма Бахуса. Так он зовется в исторических трудах и записках путешественников. Он уступал храму Юпитера и казался небольшим рядом с ним, но это совсем не значит, что он был и в самом деле мал. Сохранившаяся дверь храма в пятнадцать метров высотой уже говорит о его размерах. Фриз храма был облицован каменными панелями, украшенными барельефами с изображениями Марса, Бахуса в венке из виноградных листьев, Меркурия, Плутона и Венеры, прижимающей к груди разбаловавшегося купидона. Метрах в трехстах от акрополя в позднеримскую эпоху был возведен еще один, но уже небольшой храм, посвященный Фортуне, богине судьбы, круглое изящное сооружение. Гелиополис процветал до тех пор, пока христианство не вытеснило многочисленных свирепых, порой веселых, часто бестолковых и ненадежных античных богов. Приход христианства означал закат Гелиополиса. Еще некоторое время жрецы акрополя властвовали над городом, но с каждым годом все беднее и скромнее проходили празднества, все меньше сторонников оставалось у золотого Гелиоса. Крушение языческого Гелиополиса совпало с крушением Западной Римской империи. Восточная Римская империя, Византия, христианское государство, не поощряла культа античных богов.

Но город Гелиополис продолжал еще жить, и акрополь сохранился, хотя была вынесена и перелита на слитки статуя Юпитера и разграблены кладовые храмов. Пока Гелиополис оставался важным торговым городом империи, он не мог существовать без храмов Потому в нем строились новые церкви, теперь уже христианские, потому же переделывались в христианские храмы, построенные ранее. Как организовывался вывоз строительного мусора пока так и остается загадкой.

Император Феодосий в IV веке приказал возвести собор посреди центральной площади акрополя. Собор должен был знаменовать собой победу истинной веры над язычеством Собор, построенный в спешке, подешевле и попроще, развалился уже через несколько десятков лет, почти не оставив следов. Переделан был в христианскую церковь и храм фортуны. Его назвали церковью Святой Варвары.

Император Юстиниан приказал выломать порфирные колонны площади акрополя и перевезти их в Константинополь. Колонны опять проделали длинный путь. Снова перевалы через горы, снова погрузка в Бейрутской гавани на корабли, снова путешествие морем, в новую столицу. Эти колонны пошли на строительство Святой Софии — христианского собора в Константинополе. Они и сегодня стоят там, среди других колонн, свезенных со всего восточного мира, среди остатков великих и прекрасных, уничтоженных христианством, памятников архитектуры. Враждебные силы природы как бы поджидали ослабления Гелиополиса. Несколько землетрясений одно за другим ударили по городу, каждое разрушало дома и церкви. Но храм Юпитера держался.

Еще через несколько столетий христиане-византийцы были вынуждены уйти из потерявшего былое значение захудалого городка. На их место пришли арабы. Тогда-то и родилась легенда о том, что храмы и громадные платформы построены джиннами царя Соломона.

Арабы с новой силой принялись перестраивать и перекраивать акрополь. Вернее, то, что осталось от него. К их приходу простоявшие более пятисот лет здания потеряли былую прочность. Упало несколько великолепных колонн храма Юпитера, и их капители откатились далеко по двору акрополя. Землетрясения разрушили большую часть стены акрополя и уничтожили вход в него.

Арабы превратили акрополь в крепость. Высокий храм, укрепленный громадными каменными плитами, казалось, призывал фортификаторов использовать его. Из обрушившихся плит и колонн соорудили новые стены и бастионы. Среди развалин была построена мечеть. Другая, побольше, выросла за пределами акрополя. Еще раз сменились боги, и еще раз поклонявшиеся им были уверены, что именно их боги действительно истинны и достойны господствовать над миром.

Но колоннам Юпитера пришлось еще раз увидеть смену знамен и смену богов. Армия крестоносцев Боэмунда Антиохийского и Раймонда Эдесского захватила крепость и держалась в ней некоторое время, обороняясь от Дамасской армии. Крестоносцы успели разорить мечети и на скорую руку восстановить власть христианского бога. Через несколько недель они отступили, и в мечети вернулись муллы. А поредевшие колонны храма Юпитера равнодушно возвышались над этим столпотворением. Боги, в честь которых они были возведены, вымерли так давно, что и памяти о них не осталось в тех краях. И, встречая изображение Юпитера или Марса, христиане и мусульмане в зависимости от настроения и полета фантазии принимали их либо за дьяволов, либо за героев древности.

Забылось название города — Гелиополис. Вернулось старое — Баальбек. Один английский путешественник, увидевший развалины Баальбека в 1751 году, сообщил в своих записках, что в долине, посреди грязного бедного городка, стоят девять огромных колонн. Вокруг валяется множество камней и плит. Другой путешественник, француз, тридцатью годами позже насчитал этих колонн только шесть: очередное землетрясение 1759 года повалило три остальные. Он же обратил внимание на руины боевой башни, возвышавшейся когда-то среди колонн. Он не знал, что башня была построена в XII веке Бахрам-шахом, властителем Дамаска. Ко времени появления здесь первых европейских путешественников Баальбек давно потерял свое военное значение.

Гелиополисом изволил заинтересоваться его императорское величество кайзер Германии. Это случилось в первые годы XX века. Немецкие археологи начали планомерные раскопки города. Они расчистили между прочим маленький круглый храм Фортуны. Столетиями он скрывался среди жилых домов, полузаваленный землей и скрытый заборами. Оказалось, что он почти не пострадал от времени. Впоследствии здесь работали французские археологи, и наконец эстафета была подхвачена ливанским Департаментом древностей.

Что же представляет собой Баальбек сегодня? Как ни удивительно, бурная и плачевная судьба города и акрополя не смогла полностью стереть его с лица земли. Римские и ливанские зодчие строили так основательно и серьезно, что больше всего в Баальбеке осталось именно от римской эпохи, а не от времен христиан и мусульман.

Шесть колоссальных колонн, лестница и платформа храма Юпитера и сегодня производят потрясающее впечатление на каждого, кто побывал в Баальбеке. Желтоватый теплый камень загорается, когда заходит солнце, и колонны, видные за много километров, кажутся Триумфальной аркой, вратами, которые не ведут никуда.

Алтарь на центральной площади акрополя, освобожденный от руин христианского собора, возвышается над плитами и обломками колонн, скатившихся сверху, от храма. Часть порфирных колонн центральной площади целы и поныне, прикрывая входы в ниши, в которых когда-то стояли статуи героев и богов. Христианские пуритане первых веков византийского времени разбили статуи. Чего не сумели они — довершили мусульманские дервиши.

Из больших храмов Гелиополиса лучше всего сохранился храм Бахуса. Издали он кажется совсем невредимым. Это не так. Только с двух сторон остались стены и колонны. Храм настолько крепок и внушителен — именно как храм, как произведение искусства, а не как живописная руина, — что сейчас в нем проводятся международные фестивали драмы и музыки. Ежегодно в Баальбек приезжают лучшие театры и оркестры мира, и в языческом храме, большем, чем любой концертный зал современности, собираются зрители. Раз в год Баальбек оживает. И если в этом храме раньше поклонялись веселым и непостоянным богам Античности, потом — Богоматери, потом — Мохаммеду, то теперь языческие времена Венеры и Юпитера вернулись в Баальбек. Храм отдан музам.